Хочу вам показать сказочку,которую я придумала для своей любимой племянницы Никочки.
Буду сегодня ей читать.
Может кто-нибудь тоже придумывает сказки,так вы пишите.
"Жил да был Чайник. Да, да...
Самый настоящий Чайник.
Пузатый, белый, с ручкой, крышкой и носиком.
И был бы он самым обыкновенным, если бы не одна его замечательная особенность: он на носу носил... Нет, не очки. Свисток. И за это он был любим.
У хозяина часто собирались гости, они приходили поговорить, поспорить и обязательно чайку попить. Чайнику очень нравились такие вечера. Хозяин обычно брал свой любимый чайник со свистком, наполнял его водой доверху и ставил на огонь. Все сидели и ждали, когда же вода в чайнике закипит. Но это было известно только одному Чайнику. Когда вода начинала в нем бурлить да пузыриться, Чайник подавал сигнал. Он свистел сначала потихоньку, а потом и изо всех сил в свой свисток. Долго свистеть никогда ему не приходилось, хоть Чайник и любил больше всего на свете это занятие. Хозяин - человек чуткий, он быстро приходил на зов и снимал его с огня. Гости всегда восхищались душистым, вкусным чаем, прихлебывали из фарфоровых блюдец да похваливал и хозяина и его умный чайник. В такие минуты Чайник был самым счастливым на свете. Его все любили. Он всем был нужен.
И тогда Чайник думал:
- Ой! Хорошо то как! Жить и умирать не надо!
Однажды, когда в доме вновь собрались гости, и Чайник уже закипал, в гостиной разгорелся нешуточный спор. Спорили гости, горячился хозяин:
Что же в жизни самое важное? Одни говорили это - когда тебя любят, другие утверждали это - когда ты любишь сам. Все спорили, перебивая друг друга, и никак не могли решить когда же наступает истинное счастье. Спор шел горячий. Но жарче всех было Чайнику. Про него забыли все. Он свистел, свистел, вспотел, запарился... все звал к плите хозяина, но тот его не слышал. Чайнику уже стало больно. Вся вода выкипела. И когда хозяин спохватился и прибежал на кухню, то было поздно. Чайник почернел, закоптился и в его боку прогорела дыра. Хозяин очень растроился. Растроились и гости. Но делать было нечего, как только взять да выбросить Чайник на помойку.
Лежит Чайник на куче мусора. Никому он теперь не нужен. Никогда уж больше не придется е му посвистеть и напоить кого-нибудь чаем.
- Эх! Чем так жить, лучше утопиться! - сказал он сам себе под нос и побрел к реке. Долго шел Чайник, наступила ночь. В реке он увидел отражение звезд и круглолицую Луну. Вдруг показалось Чайнику, что Луна ему подмигнула:
- Давай прыгай! Не робей! От этого Чайнику стало еще горше. В последний раз он видел реку, звезды и холодную Луну.
- Вот если бы с Солнышком мне попрощаться! - подумал Чайник. - Встретить новый день, в последний раз почувствовать его тепло... Потом и помереть не жалко. И решил дождаться. Прилег на берегу подальше от воды, на сухом песочке. И так ему было обидно и жалко себя, что Чайник тихонько заплакал. А потом засопел, засопел... И не заметил, как заснул.Проснулся Чайник от какого-то странного легкого ощущения внутри себя. В нем что-то двигалось. Нет, это была не струя холодной воды, а что-то совершенно незнакомое, теплое и живое.
- Ты кто? - спросил Чайник.
- Я - Береговая Ласточка. Птичка такая.
- А что ты здесь делаешь?
- Вью гнездо. Скоро у меня будут птенчики, маленькие ласточки. Здесь очень удобно, сухо и нет сквозняка. Вот, если еще раздобуду перышек и мягкой травы, совсем будет замечательно. Прутики - это, конечно, хорошо, - размышляла Ласточка вслух, - но мяконький пушок гораздо лучше для мох деток. Она собралась вспорхнуть, но Чайник почти закричал:
- Постой! Значит, теперь я - твой дом? Ты будешь здесь жить?
- Какой ты непонятливый, однако! - возмутилась Ласточка, склонив вертлявую черную головку. - Я буду здесь жить вместе с моими птенчиками. Не удерживай дольше меня, мне надо торопиться.
Ласточка полетела в поисках перышек и сухой травы, она была очень занята своими приготовлениями, у нее было много забот, ей было некогда отвечать на глупые вопросы Чайника.
- Теперь я - дом! Во мне будут жить маленькие птички... Ласточки... Я им нужен! – вдруг засвистел Чайник. Как это у него получилось, он не знал. Но он свистел… Точно, свистел. Сначала тихо, а потом все громче и радостней. "
